Аниме огромная грудь

Вертолет "Позор" на взлёт

Раньше нигде не вываливал то, чем мараю бумагу, ибо все еще считаю, что это гремучий стыд. Попробовать, однако, все же хоцца, послушать критики и всякого такого. Отдельно хочу извинится перед доблестными бойцами дивизии СС "Великая Грамматика", потому как отучился в той стране, где русский язык ни в школах, ни в ВУЗах не преподают, а помогала мне только проверка орфографии и грамматики ворда
Название: Hellgate519
Жанры: киберпанк
Мир: после крушения космического корабля внеземной цивилизации на планете Земля где-то в нейтральных водах мирового океана, наука совершила колоссальный рывок вперед. То, что считалось разноцветной выдумкой вчера, сегодня грозило превратится в серое и должное. Понятие будущего не как фантазий, но как состояния жизни, ползучим наступлением грозило даже самым тёмным уголкам нашего мира. Строительство космических кораблей началось с невиданным упорством. Все знания, применяемые до этого ранее, были отброшены. Новые системы управления и доселе невиданные по мощности двигатели, система координирования и навигации, скорость света – все это и многое другое было на расстоянии вытянутой руки. Но наиболее удивительной находкой оказался прямоугольник из неизвестного сплава, похожий на дверной проем.
Запустить его удалось не сразу. В переливах света сгорал старый мир, а в танцующих тенях произрастало семя нового, безграничного завтра, в котором тысячи и тысячи световых лет остаются позади с первыми шагами за грань телепортационного устройства. Разобранный до последних частей, телепорт открыл свои тайны миру. Вскоре у каждой страны мира появился свой собственный, но неработающий экземпляр. Питание телепорта мог обеспечить только составной реактор корабля. Разобранный на несколько десятков частей и адаптированный к работе от невероятно мощных источников электроэнергии, он был подключен к так называемым Малым Вратам. Общий запуск был запланирован на десятое апреля.
Первым тревожным звонком стали сообщения из США. К Вратам были стянуты войска,никто не давал комментариев. Вскоре было объявлено о атаке террористов.Доверенные источники сообщали, что все американские военные, даже рядовые новобранцы, подписали приказ о неразглашении за номером четыре-семьдесят. Вскоре подобные инциденты повторились в России, Канаде, Британии. В день общего запуска врата открылись.
Провести испытания Малых Врат заранее не представлялось возможным. Все части реактора хоть и были изучены и исследованы настолько тщательно, насколько это было возможно, могли вырабатывать необходимую мощность только по воле случая.Каждый из отдельных его слоев самостоятельно производил энергию в разных объемах. Некоторые части оказались куда более мощными, позволив открыть Врата сразу после подключения. Другие же Врата сработали только в тот момент, когда общий всплеск энергии, в которую они перерабатывали электричество, обогнул весь земной шар. Порталы открылись. Они оказались односторонними. Коридор из неизвестного мира вел на Землю. И из коридора прибыли те, кого вскоре прозвали демонами.
Гротескные существа, ведомые инстинктами, главным из которых был инстинкт разрушать, демоны выглядели противоестественно, как садистский опыт по созданию жизни, которая будет страдать от своего существования. Их кровь разъедала железо и их самих, костяные шипы на панцирной броне росли сквозь мышцы,разветвленная и излишне сложная нервная система позволяла им ощущать каждый удар любого из множества сердец, пропитанных агонией. В мире было запущено семьдесят врат. Отключение или уничтожение не помогали. Теперь прямой угрозой человечеству стали формы жизни, обладающие непревзойденной выживаемостью в купе с желанием умереть, сметая все вокруг.
Адские врата, как теперь называли призрачный лучик безграничного будущего, стали основной целью всемирного плана «Катарсис». План предполагал строительство сети комплексов, названных Цитаделями. Цитадель являла собой огромный купол,скрывающий под собой Врата. Но куполом они были только снаружи. Внутри это были объекты такой военной мощности, каких еще не видел свет. Развернутые на этажах военные базы, десятки тысяч автоматизированных турелей и сотни тысяч военнослужащих, собственные производства боеприпасов и внутренние электростанции.Цитадели были отдельным миром в нашем мире, ничего столь же масштабного до и после вторжения уже не построит никто.
Врата в Японии, объект пятьсот девятнадцать, открылись на исследовательском полигоне поблизости Токио. Половина столицы была потеряна. Однако, армия сумела удержать все более яростно наступающие орды иномирян до тех пор, пока не была возведена японская Цитадель. На фундаментах и поверх брошенных небоскребов уже высился темно-зеленый купол из многометрового слоя железобетона. В ущерб существованию Цитадели было брошено всё. Космическая программа, которая предполагала начало межпланетных и даже межгалактических перелетов,исследования, долгосрочные инвестиции, все это было влито в защитное покрытие стен, в подвижные шарниры ворот, в транспортные сети, доставляющие килотонны снарядов внутрь Цитадели. Токио-Два начал поглощать все окрестные города щупальцами сверхскоростных электропоездов, срастаясь в мегаполис величиной в несколько префектур, существующий только для поддержания Цитадели в непрерывной боеготовности.
Единственным напоминанием о космической эре, которая так и не наступила, стала МКС «Конкистадор». Построенная по образцу упавшего корабля с множеством частей оного, она претендовала стать первым экспедиционным кораблем, который отправится в соседние галактики. Но судьба внесла свои коррективы.  
Об орудиях, захваченных на инопланетном судне, обществу неизвестно ничего,кроме того, что их мощность за гранью понимания. Из трех захваченных экземпляров на «Конкистадор» было смонтировано два. Всю мощность двигателей,предназначенных для передвижения со скоростью, близкой к скорости света,перенаправили на лучевые устройства, названные Рапира-Один и Рапира-Два.
Союз Южноафриканских Республик и Австралия почти сразу потеряли контроль над своими вратами. Территории стран совершенно не подходили для обороны, доставка материалов и строительство Цитаделей было бы слишком затратным и трудоемким.После признания этого факта Союз Наций, общечеловеческое формирование,созданное для решения проблемы Врат, поставил крест на этих регионах. Резолюция один-один стерла с лица земли Австралию и ту часть Африки, что находилась ниже экватора. Вместо них появились зоны Один-один и Два-два.
Из подвергнутых орбитальным ударам стран бежало всё население. Опустошительные бомбардировки производились раз в два дня, не позволяя скоплению демонов стать слишком большим. Спровоцированные орбитальными ударами необратимые сдвиги земной коры привели к однократному цунами, которое похоронило под собой острова Таиланда и нанесло тяжелый урон южному побережью Японии.
Японское правительство было вынуждено принять десятки тысяч беженцев в обмен на помощь Союза Наций в восстановлении инфраструктуры, от которой не осталось ничего. Промышленные комплексы, жилые кварталы, магистрали – все это было под толщей отступающей в океан воды, которая обнажала незаживающие раны на теле современной Японии и щедро осыпала эти раны морской солью. Армии добровольцев,миротворцев и сотрудников по борьбе с чрезвычайными ситуациями со всех стран мира откликнулись на зов. В эти месяцы каждый чувствовал себя японцем,причастным, небезразличным. Пошатнувшаяся экономика получила передышку. Безработица практически исчезла, она была запрессована в массивные конструкции мостов и плотин,фундаменты жилых небоскребов, а корпус мира, уходя, оставил в стране целые поля, усеянные техникой, которую дешевле было бросить, чем вывезти. Но передышка закончилась, и застой снова вернулся в облачении купола, поросшего изнутри военными базами и научными лабораториями.
Для граждан Японии была введена обязательная военная повинность. Все мужчины уходили на службу в  восемнадцать, чтобы вернутся в двадцать шесть, девушки служили на два года меньше. Недовольство было тем сильнее, что на беженцев военная повинность не распространялась. В обществе образовалась прослойка чужих обществу традиционализма иностранцев и постепенно беднеющих рабочих, накопивших деньги во время великого восстановления.
Последней каплей стала резолюция двадцать семь. Отныне префектура Токио-Два находилась в положении «высокого общественного и национального приоритета».Теперь всё, что производилось или импортировалось, изначально попадало в обнесенный стеной мегаполис с контролируемым въездом и выездом, а объедки распределялись между остальными префектурами. Ответом на такую политику стало появление общественного революционно настроенного движения под названием «Сёгунат».
Сёгунат объединил в себе все слои общества. Достаточно было оказаться за стеной, чтобы понять за что они борются. Мирные демонстрации переросли в забастовки, а после в бунты. Безразличие властей рождали насилие и жестокость. Телевидение и пресса замалчивали реальное положение вещей, выдавая в прямой эфир красивую картинку мира, который был запланирован в те времена, когда над демонами смеялись во время празднования Сэцубуна.  Трущобные кварталы охватывала лихорадка борьбы за равенство. Бывшие военнослужащие, прошедшие через Цитадель и отдавшие ей не только долг и пламя своих сердец, но и конечности, глаза,близких и родных людей, охотно вступали в ряды сопротивления. Порты на побережье были захвачены голыми руками, надеждами и амбициями, утопленными в крови. Но в руки мятежников попало оружие, продовольствие, суда и склады. Теперь Сёгунат пытался объединить под своей эгидой всю страну, находящуюся по другую сторону защитного рубежа Токио-Два.
Знаменем нового режима стала геральдика императорской Японии и символика японских вооруженных сил времен Второй мировой войны. Гимном стал рёв моторов. Бунтари,украшавшие своих железных коней счетчиками сбитых, которые десятилетия назад рисовали пилоты истребителей, захватили дороги. Неисчислимые количества оставленных мотоциклов, прежде всего бензиновых, хлынули на внутренний рынок Страны восходящего солнца по смехотворной цене. В век электрокаров рычание четырех цилиндров на внутреннем сгорании стало предвестником анархии.  
Сёгунат, однако, начал терять контроль над собственными резервами. Ячейки сопротивления откалывались, образовывая байкерские банды, а кланы якудза на не подконтрольных правительству территориях начали бороться за возвращение себе былого величия. Вторая эпоха босодзоку заявила о себе визгом тормозных колодок и смрадом жженой резины, смешивающимся с едким запахом пороховых газов и крови.
Последней надеждой Японии стал гений биоинженерии Нодати Токугава. Сконструированные по его проекту человекоподобные роботы, названные Стражами, помогли снизить нагрузку на экономику, ведь их ремонт обходился куда дешевле, чем обслуживание оборонительных платформ, с которых разом вели огонь тысячи орудий, и на которых разом становились калеками тысячи людей. Но взрыв в его лаборатории унес жизни всех его ассистентов, а сам Токугава исчез бесследно.
Япония содрогнулась. Содрогнулась так, как содрогается больной лихорадкой в приступе горячки. Страну разрывали на куски бесчисленные банды и непризнанная властями гражданская война, простые люди где-то там, внизу, под облаком смога,похороненные тенью Цитадели, не видели родных по ту сторону стен годами и отказывали себе в самом необходимом, если транспортный корабль снова был захвачен Сёгунатом. Нодати как никто другой понимал природу демонов и Врат, но и он растворился в безумии, которое теперь начиналось со звонком будильника и заканчивалось только глубокой ночью, когда после сверхурочных одинокие тени людей проходили мимо пустых фотографий на стенах и падали в холодные кровати,чтобы провести в них три-четыре часа сна, который не дарил отдыха. Будущее наступило. Но суждено ли ему закончится?
**********
- Я хочу Сэбута! – плакал малыш. Ему недавно исполнилось пять, его голову покрыли коротенькие черные волосы. – Ты обещала Сэбута!
- Тише, Юки, тише. – сестра успокаивала его, поглаживая темные шелковые на ощупь локоны. – Я же говорила, что он придет к нам через несколько дней. -- Киоко сама не верила тому, что говорит, но голос ее был спокоен. – И не Сэбута, аСэнботсу. Давай, по слогам.
- Сэбута! – лицо мальчика покраснело от плача. – Сэбута! Хочу Сэбуту!
- Хватит. Я сейчас уйду ненадолго, буду искать Сэнботсу. А ты будешь сидеть тихо, да? Почему?
- Потому что Сэбута расстроится, если я буду плакать. – повторил он по слогам то, что прочитал на губах сестры, разве что исковеркав имя.
Она потрепала его по голове. Перепрыгнув через кровать, девушка залезла в шкаф.Тайник прятался под старой курткой, которую она и надела. В кармане был сверток налички. Купюры зашелестели. Сто тысяч йен – накопления за последний год. Она отказывала себе во всем, лишь бы накопить денег на переправу. Интернет, новая одежда, поездки в транспорте – всё это превратилось для Киоко в то, что находится по ту сторону витрины.
Дверь захлопнулась. Улыбнувшись на прощание младшему брату, искательница вставила наушники. В них с легким потрескиванием зазвучали привычные мелодии.Быстрые, ритмичные, бьющие в уши. Ее сердцебиение тонуло в этом потоке.Ступеньки прыжками, сразу через три за раз. Быстрее и быстрее. Датчик движения заметил ее на выходе из пролета, любезно потянул в сторону автоматическую дверь. Она повернулась боком, провод на ее шее коснулся открывающейся двери –хороший знак, она достаточно разогналась. Немного скользнув на мокром асфальте,ее размытый тяжелыми каплями силуэт помчался вперед по залитым неоном переулкам, где секс-шоп соседствовал с роботизированным монахом, который стоически выслушивал любые признания и заключал в теплые объятия. Она слишком часто обнимала его, чтобы остановится еще и сегодня.
Вывеска, с которой ей подмигнула длинноногая красотка. Ноги окутала приятная легкость. Прыжок через невысокий забор, за ним еще один, потом последний.Выходящий из технического тоннеля бездомный покрыл ее слоем такой грязной брани, что она налипала на кожу. Но Киоко не слышала его. Как раз начинался припев. Но первый перепад звучания синтезатора уже начался, а робот-пылесос по скидке еще не пополз к ней из голографического проектора. Медленно.
Свернув в соседний переулок, она залетела в многоэтажный дом. Такими бараками были выстроены трущобы во всех концах страны. Окно на втором этаже всегда было открыто. Прыжок в него, к ней потянула тоненькие ручки еще одна неживая девица.Ее синие волосы рассыпались пикселями, которые поплыли в воздухе. Из здания донеслась ругань. Белое такси пролетело над головой – теперь вовремя. Несколько длинных прыжков и четыре полосы дороги для обычного транспорта позади. По ночам здесь мало машин, особенно на этой дороге.
Руки соскальзывали с карнизов и кондиционерных блоков. Лазать здесь в дождь было особенно опасно. Но вот, заветное окно третьего этажа, на котором сломан замок. Она называла его «господин Сигарета». Поначалу он пугался ее, но по прошествии стольких дней уже видел в ней друга. Сигарета приветственно махнул ей рукой, она ответила таким же жестом. Он улыбнулся ссохшимися губами и поднялся со своего стульчика, чтобы открыть ей дверь экстренного выхода своей ключ-картой. Киоко повернулась к окну. Еще немного, гитары только начали затягивать соло.
Завывая колесами, по улице промчалась кавалькада мотоциклистов. Некоторые везли с собой товарища, в руках которого была труба или бита. Иные ехали, зажав водной руке длинную тонкую металлическую трубку, украденную на ближайшей стройплощадке. Касаясь асфальта, это импровизированное оружие издавало особенный скрежет. Кто они такие она не знала, видела только выкрашенные в красное старые мотоциклы миротворческого корпуса. На спинах байкеров была нарисована красная свастика и надписи на японском – несколько раз в месяц они ездили в квартал австралийцев, чтобы устроить погром. И с каждым разом их становилось все больше.
Лестница растворилась позади. Следы шин еще не остыли, Киоко пробиралась через их сборный пункт. Еще улица и два поворота направо. Ступеньки через торговый центр. Здесь она привыкла не смотреть по сторонам – не было необходимости.Толпа не пропускала ее, но она пробиралась вперед. Наконец, дорогие бутики брендовой одежды. Здесь всегда было пусто. К западному выходу, оттуда через перила и в технический тоннель.
Под городом пролегала целая сеть таких коммуникаций. Здесь тянулись магистрали кабелей и канализационные трубы. А еще здесь было настоящее царство бездомных.Убогие, грязные, в потрепанной одежде, они зарабатывали на жизнь бродяжничеством,доставкой наркотиков, проституцией. Многие здесь докладывали кланам якудза обо всем, что происходило на этих улицах. О налете на австралийцев, скорее всего,знали еще до его начала.
Нигде здесь не горели фонари. Всюду освещение только самодельными лампами. Ей оставалось только найти ту самую, украденную из вывески игрового зала. Там,чуть в стороне, мигающий синий и красный цвета. За ними скрывался еще один тоннель, небольшой, для выхода на поверхность. А там улица со стоком для ливневой воды. Здесь Киоко никогда не торопилась. Ей хотелось попадать в такт волн канавы. Вот так, медленно и плавно. Третий поворот налево, отсюда начиналась территория австралийцев. Нужный дом украшали ругательства на японском,нарисованные красным баллончиком на стене поверх окон. Подвал. Три стука, потом еще один. Десять секунд, и еще раз. Музыка смолкает.
- А-а-а, Киоко! Мой маленький цветочек! – проговорил Боб с характерным акцентом. Она не подходила слишком близко, от него всегда разило луком и алкоголем. – Неужели ты принесла старине Бобу немного пыльцы?
- Где он? – она волновалась как будет звучать ее голос. В переговорах с Бобом важна каждая мелочь. Но даже ее саму удивило, сколько решимости было в ее словах. – Сначала он.
Подняться Бобу было нелегко, мешало раздробленное колено. Он открыл старый деревянный шкаф и вынул оттуда человека с кляпом во рту, но руки и ноги пленника были свободны. Глаза Сэнботсу, эти серые глаза, которые она видела,засыпая в детстве под его колыбельные, сейчас налились слезами, сделались красными от паутинки напряженных сосудов. Она хотела заплакать, бросится к нему,но Бобу такое понравится, для Боба это плюс двадцать тысяч к цене заказа.
- Восемьдесят тысяч, как договаривались. – она протянула сверток купюр.
- Его пришлось гнать как беженца, а это новый паспорт, документы, я связался с большими людьми, знаешь ли. – смуглое угловатое лицо расплылось в гаденькой ухмылке, а поросячьи глазки косились на руку в ее кармане. – Короче, девяносто пять, иначе я отвезу его в ту же жопу, из которой выволок.
- Девяносто. У меня нет больше девяноста.
- Ах, чертовка! – его хриплый голос был скорее весел, чем раздражен. --  Только потому, что ты все время платишь вовремя! Я ценю постоянных клиентов.
С лестницы зазвучали тяжелые шаги. Она переглянулась с Бобом, он удивился не меньше. Шаги были все ближе и ближе, в комнату ворвался полицейский. На нем был цельный защитный костюм черного цвета и каска, в руках пистолет-пулемет,импортная модификация Узи. Его глаза метались из стороны в сторону. Лоб был покрыт ни то потом, ни то каплями дождя.
- В-вы обвиняетесь в связи с контрабандистами. Н-не сопротивляйтесь аресту. –он заикался от волнения, переводил оружие от нее к Бобу. Каждый раз, когда пляшущий в руках ствол наводился на Сэнботсу, она крепче сжимала его ладонь. –В-вы все обвиняетесь! В-вы арестованы! Ни с места!
- Педовка. – процедил своим неприятным говором хозяин подвала. – Какая же ты педовка! Привести ко мне этого пидора! Ничего, старина Боб пережил и не таких как ты!
Она толкнула брата в сторону, сама упала на пол. Над ней просвистел какой-то белый шарик с тянущимся шлейфом, точно маленькая комета. Врезавшись в живот стража порядка, она пробила в нем дыру с теннисный мяч. Рука ее дотянулась до тяжелой железки, которая тут же полетела Бобу в ногу. Пока он ревел, как раненый зверь, брат и сестра уже убегали прочь. Их обратный маршрут она не продумала, но тянуть его через все те лабиринты не стоило. Все же несколько дней в ящике ничуть не помогают физической форме. Теперь улицы, по которым они бежали, казались чужими. Впервые на высоте одного шага, здесь, среди салонов и мастерских по ремонту. Ее взгляд задержался на киоске с цветами. Глиняные горшочки, в них невысокие ростки. Как все же одиноко было в ее квартире без такого ростка.
В ту ночь ее постель впервые была теплой для нее. Юки уже спал рядом. А она слушала сказку про дракона и сома, что не могли поделить кусок козьего сыра на берегу. В момент, когда сом хватал лакомство, а дракон кусал его за ус, Киоко всегда смеялась. Смеялась, а потом засыпала. Впервые за столько лет сон даст ей выспаться, а не проснуться с головой еще более квадратной, чем челюсть Боба,которого она больше никогда не увидит. Ее горячие слезы вытерла не ее рука, а теплая, сухая на ощупь ладонь. Киоко зарылась в подушку сильнее и уснула,свернувшись калачиком, прямо как дракон с сомовьим усом в пасти на склонах Фудзи.
**********
Прибытие доктора Токугавы стало едва ли не праздником. Все оделись в парадную форму, его вышел встречать лично генерал Тоода. Группа боевых вертолетов уже появилась на горизонте. Они облетели все вокруг, прожекторами осветив ближайшие крыши. За ними, в сопровождении еще двух ударных машин, появился вертолет Нодати. Это была большая бронированная коробка, которую тянула пятивинтовая конструкция с двумя кабинами. Даже когда с официальным визитом прибыл премьер-министр,таких мер не предпринимали.
Рация затрещала переговорами, добро на посадку было получено. Почетный коридор из тяжеловооруженных пехотинцев выстроился от посадочной площадки до входа в Цитадель. Нобухико Тоода, тот, кого называли «человек-гора», отступил перед мощью летного аппарата гостя. Вперед пошли помощники в белых халатах. Они, как и солдаты, тянули на себе сумки и ящики с оборудованием и образцами. Казалось,что это было вовсе и не средством передвижения, а лабораторным комплексом,поднятым в воздух. Наконец, показался и сам доктор.
Тэтсубо, который до этого стоял в тени генерала, сделал неловкий шаг вперед,чтобы своими глазами увидеть отца Стражей. Его сердце билось в груди, а ладони вспотели, несмотря на холодный дождь. Но там был не тот, кого ожидал увидеть Тэтсубо. Это был кто-то другой, так выглядели раненые солдаты, которых освободили от службы. Иногда так выглядели те, кого от службы еще не освободили, но кого уже не пускали на передние рубежи.
Правая половина головы Токугавы была целиком металлической, как и нижняя челюсть. Вместо обычного глаза был вставлен искусственный, с зеленым огоньком.Когда левый глаз моргал, огонек тух, когда открывался, огонек горел вновь.Доктор шагал медленно, но он был удивительно высоким, его шаги были длинными,почти как прыжок. Впервые он видел, чтобы Тоода смотрел на кого-то снизу вверх. Нодати поклонился, Нобухико протянул ему руку на европейский манер. На нем сегодня была его старая форма, еще та, которую он получил как член корпуса мир а во время отстройки южного побережья. Обменявшись любезностями, оба перешли к делу.
- Господин Нодати, рад встрече! – генерал кричал, сам того не понимая. Грохот залпов, который он слышал уже многие годы, окончательно притупил его слух. –Как вы и просили, мы привели пилота Девятого Стража! Вон он!
Генерал указал пальцем в сторону юноши. Жест бесцеремонный, грубоватый в некоторой степени, но никто не обратил внимания. На коробках с амуницией,раскачиваясь из стороны в сторону, сидел молодой парень, не старше двадцати. Тэтсубо всегда обходил его стороной. Глаза у пилота были впалыми, взгляд пуст,искусанные губы дрожали. Он не видел ни приблизившегося доктора, ни генерала,ни дождя, ни Цитадели, под куполом которой влачил свою жизнь. Нодати коснулся его лица ладонью с двумя механическими пальцами.
- Вижу, дитя. Значит, альтернативный способ подключения не сработал, генерал? –устаревший синтезатор голоса потрескивал, как виниловая пластинка, но доктор питал к нему особенную привязанность.
- Вы не могли бы повторить? – доктор терпеливо добавил громкости и задал вопрос еще раз. – Почему не сработал?! Ведь он смог управлять Стражем без интерпретатора!
- Это не тот результат, к которому я стремился. – слова прошли мимо ушей Тооды,теперь доктор повернулся к Тэтсубе. – А ты, надо полагать, пилот Восьмого Стража?
- Да! – храбро ответил мальчик. – Тэтсубо Шинобу, пилот Восьмого Стража,Левиафан.
- Славно, славно. Пойдем же, Левиафан, покажи мне свое королевство.
**********
Нодати вещал с монитора. Скрипучий голос передавался через поврежденные колонки, делая речь доктора почти неразборчивой. Его очертания в разбитых экранах немного исказились, но лицо с оптическим сенсором вместо глаза не потеряло остроты своих черт. Последний фрагмент записи почему-то заело, и слова повторялись по кругу в разной последовательности. Тоода смотрел на разрушенную лабораторию тяжелым взглядом. Казалось, что годы впервые догнали его,навалились всем весом на плечи, сделали его взор колючим и медленным, застелив глаза пеленой надежды, что выскользнула из рук, как уже пойманная трепыхающаяся рыба.
«Таков результат моих исследований. – заключил Нодати. – Жизнь можно купить только смертью.»
Под ногами хрустело битое стекло. Человек-гора устало согнул колени и плюхнулся в кресло. Пилоты Стражей застыли в безмолвии. Генерал махнул рукой, солдаты испарились.
- Генерал Тоода, – голос подал Тэтсубо, -- когда мы получим новые интерпретаторы?
- Никогда.
Мурашки поползли по коже каждого. Все видели, что бывает с теми, кто пользуется Стражем без интерпретатора. Образ последнего пилота, который пережил семь поездок, не выходил из головы Тэтсубо уже многие недели, и он втайне благодарил судьбу за то, что не оказался на месте того бедолаги. Он часто слышал, как тот пилот бормотал себе под нос. И такое не снилось ему даже в худшем ночном кошмаре.
- Генерал, а разве починить имеющиеся невозможно?
- Без доктора – нет.
- Это же просто коробка с проводами, -- донеслось из-за спины Тэтсубо, --уверен, что инженеры справятся. Господин генерал, так я думаю, господин генерал.
Осмотрительное добавление в конце немного умерило пыл Горы, но все же он был свиреп, как раненый вепрь. Он не кричал, не махал руками, просто подошел к сломанному интерпретатору с оружием. Стенка уже была повреждена, пара выстрелов из пистолета добили крепления и из коробки вывалилась опутанный проводами кусок плоти неприятного красного оттенка. В животе Тэтсубо замутило.
«Жизнь можно купить только смертью.»
- Знакомьтесь, начинка. Доктор не успел рассказать вам? Мы используем мозг пришельцев, особенно здоровенных, но только первой волны. Их мозг идеально подходит для управления Стражами. Сложная нервная система, высокая живучесть,почти не думает. Ты посылаешь мысленную команду, он переводит и делает. Их мозги горят от нагрузок вместо ваших.
- Разве Стражи не механические?
- Если бы я мог починить их гаечным ключом, я бы лично гнал пинками этого очкарика на край света. Но это он создал их, ремонтировал, перестраивал, он открыл обратное управление. Он рассказывал вам об обратном управлении?
В ответ промолчали. Только Нодати ответил ему: «Смертью… Результат… Жизнь.»
- Его мозг, пока он еще там, в коробке, жив. Пытается действовать, думает, хоть и меньше. Нодати все время говорил о взаимном сопротивлении мыслей. Ваш мозг сопротивляется его мыслям, его мозг сопротивляется вашим, так он говорил. Кто будет умницей, а? Назовите предельные значения синхронизации.
- Семьдесят и сорок процентов. – хором ответили пилоты.
- Молодцы. А почему, знаете? Потому что чем выше синхронизация, тем больше вероятность того, что мысли этого, -- он пнул инопланетный мозг ногой, --проникнут в вашу голову. Тогда вы станете мозгом, а Страж телом вот этого куска мяса. Если процент слишком низок, сопротивление мысленных команд у вас обоих настолько велико, что вы будете медленно сжигать друг другу мозги по проводам.Девятый Страж – попытка создать обходной путь.
«Эксперимента… Смерть… Жизнь… Результат.»
- И попытка неудачная. – немного погодя, добавил Тоода. – Что бы я там не говорил, но это провал. Полный. Мы пытались разобрать Стражей, понять как обойтись без доктора, но оказалось, что эти машины не более механические, чем мы с вами. – он хлопнул ладонью по протезу ноги. – А теперь двух уже готовых Стражей придется спустить на запчасти, потому что мы их даже собрать снова не можем.
«Эксперимента… Цена.»
- Теперь вы – последние Стражи. Страна рассчитывает на вас. Я рассчитываю.

Игра

Часть вторая

Абсолютный холод открытого космоса внезапно сменился невыносимой жарой. Вокруг что-то шелестело, потрескивали какие-то механизмы,сипящим свистом перекликались воздушные клапана. Где-то невдалеке зловещим шёпотом перекликались несколько голосов.

Всё тело ломило словно избитое, голова раскалывалась от боли, казалось, что в череп установили пресс, и он начал давить на мозг, да так что ещё немного  и придавленные им глаза выскочат из орбит. В ушах набатом отдавался шум бешено колотящегося в груди сердца.

-Я, умер?! Тогда почему я мыслю? Наверное, жизнь после смерти существует, и моя душа попала в Ад. Но где, же адский огонь, запах смолы и крики грешников жарящихся на раскалённых сковородках? Хм… Наверное, сюда добрался пожарный инспектор и прикрыл эту контору, а может просто отключили газ за неуплату счетов.

-Я тебя сейчас в настоящий Ад отправлю. Живо слазь с«Мясорубки», ты и так провертелся почти пять часов, а это больше чем позволяют любые инструкции, - Прошелестел в ушах не довольный голос.

-Ну, Ден. Ну, ещё не много.

-Никаких «Ну, Ден». Или ты забыл, что сказал доктор Лебовски? Если забыл, так я напомню, он сказал что ещё одно нарушение инструкций, и ты станешь безработным быстрей, чем успеешь произнести слово «ланцет». А ещё вероятней ты просто здохнешь от кровоизлияния в мозг.

Угнетающая чернота сменилась ослепительным светом. Шум механизмов стал сильней, в лицо хлынул раскалённый воздух. По лицу заструились капли пота. Заботливые руки, снявшие шлем принялись ослаблять тугой манжет воротника.

Проморгавшись от оказавшегося не таким уж ярким света, я начал различать людей суетившихся вокруг. Рон, мужчина средних лет, но всё ещё носящий студенческий хвостик, сосредоточенно блестя стёклами очков, развинчивал шланги, прикрученные к моему костюму. Чуть поодаль  чья-то макушка с растрёпанными волосами едва виднелась из раскрытого пневмо привода ориентальной системы.

-Риса…

-Э, доктор Эккерс, вам не кажется, что у мистера Брэдли развивается синдром Хаупера-Флокса. Подмена реальности вызванная полным нейро-сенсорным контактом с виртуальной реальностью, не такое уж и редкое явление особенно среди тестеров. А повторение имён персонажей, дезориентация,провалы в памяти и уменьшение чувствительности сенсорного восприятия является вернейшим признаком прогрессирующего заболевания. Мне кажется, что мы должны… -Приглушённый шёпот внезапно сменился невнятным бормотанием, словно человек в разветвлении трубок и проводок своей макушкой почувствовал мой сверлящий взгляд.

-Нет, звать доктора Лебовски не нужно. – Рон Эккерс, настоящий Бог от машин способный из степлера, пары микросхем и лампочки собрать ядерную бомбу, повернулся в сторону макушки и словно заботливый дедушка  провинившегося внука начал её поучать. – Всё что ты сказал, конечно, правильно, но мозги нашего друга Мэта устроены совершенно не понятным науке образом. Кроме головных болей никаких отклонений унего не зафиксировано. За все шесть лет, которые он работает на"Компанию".

-Шесть лет? – Обладатель растрёпанной макушки оказался таким же растрёпанным. Сидящие набекрень очки, козлиная бородка и белый халат,покрытый свежими пятнами смазки. - Это не возможно. Самый длительный срок работы бета-тестера пять лет, да и тот был на детских симуляторах.

-Шесть лет. – Повторил Рон. – Именно столько он у нас работает. Но, одно отклонение у него всё-таки есть. Как ты знаешь ни один тестер после «контакта» не может принимать пищу, скорей даже наоборот… Так вот к Мету это не относится. У него после «контакта» просыпается жуткий аппетит, и любимым его блюдом является…

-Риса мне, риса! Отдам всё царство за тарелку риса! –Попытавшись принять картинную позу, продекламировал я.

Тяжёлый вздох и зуммер селектора  из-за двойного ряда контрольных мониторов в глубине помещения заставил нас замолчать. Взгляды трёх мужчин скрестились на массивной фигуре залитой призрачным светом работающих мониторов.

-Пенни, зайди, пожалуйста, в испытательную и захвати Мету его пайку. Да, и про витамины не забудь, – Лысеющая фигура здоровяка пробасила в микрофон и подняла взор на нас. – А вы, умники, прекращайте болтать и живо за работу.

Две головы живо склонились над своим рабочим местом.

-Знаешь, Мет, - Ден Тротман пригладил седеющие волосы и вперил взгляд своих водянистых глаз в меня. Тяжело вздохнул. Снял очки в золотой оправе, протёр их полой халата, посмотрел сквозь них на лампу и ещё раз протер. Немного повертев их в руках, Ден напялил очки на свой мясистый нос и вновь уставился на меня. – Моя голова не такая крепкая, как у тебя, и когда нибудь она лопнет, от всех тех проблем, которые ты доставляешь. Твои шутки устарели и не отражают истинного положения дел в нашем подразделении, к тому же они подрывают доверие начальства и снижают работоспособность персонала.

Ден Тротман, «Старикан» Ден или как его ещё называли злые языки «Хранитель Ада» имел полное право, злится на мои шуточки, которые я непременно отпускал, выходя из «Контакта». Доктор мнемо-нейтроники и кибертронной нано диагностики, профессор Масачусетского технологического, опубликовавшиймножество научных трудов и немного не дотянувший до Нобелевки, он на самом пике карьеры покинул престижное место куратора и перешёл в «Компанию» на должность заведующего экспериментальной лаборатории 5-D технологий. Всегда сдержанный и хладнокровный он приходил в бешенство при малейшем упоминании неофициального прозвища его лаборатории. А в особенности сейчас, когда после долгих лет неудач отдел экспериментальных технологий стал самым успешным и финансово прибыльным отделом третьего подразделения «Компании».

Восемь лет назад отдел, в который перешёл Тротман насчитывал всего четыре человека, которые ютились в маленькой тёмной каморке с древними компьютерами. Именно тогда лаборатория и получила своё прозвище «Адская кухня».Не достаточное финансирование, спешка и не совершенные программы  вкупе с оказавшимися бракованными финиш клапанами подачи пара привели к жертвам среди испытателей первых программ виртуальной реальности. Двое из испытателей скончались от термического шока,ещё один получил обширные ожоги и навсегда остался калекой на пособии. И именно сейчас, когда всё наладилось, Ден старался искоренить даже память о тех неудачах, в которых винил только себя.

Однако полностью искоренить воспоминания не удавалось, ведь сама лаборатория являлась напоминанием о тех событиях. И в особенности лаборатория «Контакта», места, где мы, бета тестеры, полностью погружались в код виртуальной реальности. Наполненная, многочисленными вычислительными комплексами, пневматическим и гидравлическим оборудованием, паропроводами и кабелями она была наполнена невыносимым жаром, полностью оправдывая своё прозвище.

-Ден, дай повод  для новых шуток. Улучши вентиляцию, и все начнут называть  лабораторию «Морозилкой», а тебя не иначе как«Санта».

-Э, Мет, мне ведь стоит пошевелить всего двумя пальцами, как дурная слава лаборатории подтвердится. Так что лучше начинай рассказывать о том, что видел.

-Ладно, ладно, - Никогда не знаешь когда «Старикан» серьёзен, а когда шутит. – Будет тебе отчёт, вот только из «Прокрустова ложа»выпутаюсь.

«-Так, похоже, последняя шутка была лишней». - Любой увидевший покрасневшее лицо Дена пришёл бы к таким выводам.  Шутить о лаборатории в присутствии Дена всегда было рисковой затеей, а уж шутка о той паутине, где я был подвешен,могла привести к тому, что шутника соскребали бы со стенки. Ещё со студенческой скамьи «Старикан» славился своим хуком и навыков за долгие годы кабинетной работы он не растерял.

-Ну, в общем, то всё как всегда. Погрешность фазового сдвига в пределах нормы, колебания фонового корпускуляра в допустимых пределах, время скачкового изменения температуры отстаёт от нормы на две десятых процента.

-Ден, да всё в норме. Если бы что-то было не в порядке, то разве я пробыл бы там так долго?

-Не увиливай, лентяй.

-Ну, если честно, то в третьем квадрате был махонький сдвиг фоновой матрицы. Маленький такой, его и не заметят.

-На обзорной палубе? И что именно ты увидел?

-Левая стена, левой же спиралью закручивалась. – Всё. После такого заявления отвертеться не получится, придётся давать полный отчёт. С двойной проверкой.

-Рон, Фред  мы должны провести полную проверку систем. Нужно пересмотреть код на наличие отклонений.

-Но, сер, последняя проверка не зафиксировала, ни каких отклонений. С кодом всё в норме. – Обиженно заговорил новичок, отсоединив последний шланг от моего скафандра. Наверное, именно он проводил проверку.

-Видишь ли Фред, - Тоном всё того же поучающего дедушки проговорил уже сидящий за своим терминалом Рон. – Человеческий мозг несовершенен и избирателен, и в отличие от контрольно-измерительной аппаратуры воспринимает совершенно другую картину происходящего в виртуальной реальности.И именно поэтому мы пользуемся услугами тестеров. Людей специально обученных погружению в код игры, контактирующих с ним, людей которые, становясь частью кода, видят его насквозь и могут сообщить о том, что не видят приборы. Так что мы скорей ориентируемся на тестеров чем на приборы, если им, конечно, не захочется пошутить.

Убийственный взгляд прожог все слои снимаемого мной скафандра и почти достиг сердца. Почти.

-Рон, ну как ты мог подумать о таком. И о ком, обо мне.

-Именно о тебе и думаю. В первую очередь о тебе, а…

-Мистер Брэдли, вот ваш рис… - Вошедшая в лабораторию Пеннипоискала в полутьме говорящие фигуры и внезапно залилась краской. Уставившисьна мой полуобнажённый торс, она, сбиваясь, продолжила. – И, и вас вызываетмистер Финиган. Срочно. Совет директоров.

-Пенни, ты моя спасительница. – Подскочив к Пенни, я притянул её к своей груди, и зашептал на ушко. – Ты даже не представляешь, отчего ты меня спасла, от какой ужасной участи. Я твой должник. Может, поужинаем сегодня?

-Мэт, хватит соблазнять моих сотрудников. – Тон голоса«Старикана» не предвещал ничего хорошего.

-Не сотрудников, а сотрудниц. – Нехотя отпустив вконец засмущавшуюся девушку, я повернулся к Дэну.

-Повезло тебе, лентяй. – Поправив очки, Дэн опять склонился над мониторами. - Проваливай.

-Бегу, бегу.

Рис с мясом и подливкой возвращают силы, и пять лет жизни, а десять минут душа возвращают двадцать. Помывшись и переодевшись, я поспешил к боссу.

Слегка запыхавшись, я вошёл в приёмную Финигана. Не успел я сделать и пары шагов как Сьюзи, фигуристая секретарша Карла Финигана перекрыла мне дорогу.

-Мет, ты обманул меня. Я ждала тебя целый час. Я в бешенстве.

-Прости, совсем забыл. Замотался, работы много. Может сегодня? С меня шампанское.

-Гадкий обманщик. Но это в последний раз. Если тебя не будет, то между нами всё кончено.

Изящно склонившись над столом, не забыв показать мне всю прелесть своих ножек, Сьюзи, проговорила в селектор – Мистер Финиган к вам мистер Брэдли. Да, мистер Финиган. Сию минуту.

-Тебя ждут. Но если ты меня обманешь… - Проворковала Сьюзи,одновременно прижавшись своим соблазнительным телом ко мне.

Едва не потеряв голову, я вырвался из жарких объятий  и постучал в дверь с золотой табличкой. Едва переступив порог, я оказался лицом к лицу с Карлом Финиганом, управляющим нашего отделения. Схватив меня за руку, он потащил меня к своему огромному столу более подходящему для дефиле моделей, а не для заседаний шести престарелых представителей совета директоров.

-Господа, позвольте представить вам Мета Брэдли. Мет наш ведущий бета-тестер.  – Чуть не раскланиваясь, залебезил Финиган. - Он только что вернулся с тестирования нового проекта и может самым подробным образом рассказать нам обо всех новинках,которые мы планируем презентовать следующей весной.

«Чёрт. Из огня да в полымя. Наверняка опять провёл весь вечер на скачках и совершенно забыл о совещании.  Такой уж наш босс. Только о скачках и думает,и даже красавица Сьюзи не может наставить его на путь истинный. А мне отдуваться. Опять. И почему он не зовёт на совещания Дэниела Тротмена? Наверное побаивается «Старика», а меня нет. Эх, ладно. Приступим.»

-Господа, как вы знаете, в данный момент мы разрабатываем восемь игр три из которых будут представлены в первой половине следующего года.Первой выйдет «SewenswordofAngel»,далее спустя месяц появится «Гибель Марса» и наконец, последним проектом будет«Новая Фантазия 7. Возвращение». Первый и третий проекты прошли полный бета-тестинги находятся в стадии пост продакшна. «Гибель Марса» как сказал мистер Финиган,тестируется в данный момент.

-О, не волнуйтесь. Проект полностью готов. – Иногда совет перестраховывается, а кто бы ни перестраховывался, если у тебя от «мелких неполадок» сотрудники погибали. Поэтому, я поспешил успокоить встревожившихся было, старичков. - Устраняются не большие отклонения в параметрах движения объектов в вакууме под воздействием многочисленных гравитационных аномалий. Проще говоря, космический мусор немного не в ту сторону летел. Все остальные аспекты в норме. Игровая моторика персонажа, сенсорное восприятие и…

«-Ты ещё здесь? Я десять минут… меня слушаешь?» - Безтелесый голос прервал мой рассказ и раскалённым прутом вонзился в висок. Перед глазами возникла и тут же пропала женщина в коричневом платье. В растерянности я переводил взгляд с одной расплывающейся фигуры на другую.

-Не волнуйтесь, с мистером Брэдли всё в порядке. Просто после полного нейро-сенсорного контакта у тестеров наблюдается лёгкая дезориентация и небольшое недомогание.

-С тобой ведь всё в порядке, Мэт?

-Да, да небольшое недомогание. Сейчас пройдёт.

-Тогда может, перейдём к разбору…

«-…я ведь предупреждала… Если ты сейчас не… сделаю это». – Рассерженный голос ворвался в мою голову, заглушив все остальные звуки. Голос, такой  знакомый голос. Огромный кабинет вдруг уменьшился до маленькой тесной комнатушки. Стены и люди в ней начали дрожать и расплываться, словно марево над дорогой в жаркий день. Покачнувшись, я ухватился за столешницу.

-Мэт, Мэт. Как ты? Вызовите доктора Лебовски. – Приглушённый,словно выставленный на минимум голос не мог заглушить голос раскатами грома гремевший в моей голове.

«-Твоё время вышло. Я выключаю твою игру. Ты слышишь?»

Продолжение

 Чтобы не запнуться и не поднять ненужного шума, идти приходится медлено и осторожно, каждый раз ступеньки оказываются на разной высоте. 

 Спускаясь все ниже вы постепенно замечаете, что вокруг будто становится темней. Запашок крепчает, но вы уже не обращаете внимания - мало ли чем здесь может вонять? Еще чего не хватало воротить носом по пустякам. Воздух холодеет, но дышать от этого ничуть не легче, наоборот, каждый вдох даётся все тяжелей. Ступени скачут под ногами, стены раскачиваются из стороны в сторону. Что-то не так. Тело такое лёгкое...

 Зародившееся на краю сознания сомнение стремительно перерастает в подозрение. С содроганием вы понимаете, что здесь не так.

 Резкий разворот и вы мчитесь или лишь думаете, что мчитесь, наверх. Стены с каждым шагом качаются все сильней, ноги движутся неохотно, медленно, как во сне. Каждый шаг даётся с невероятным трудом, огромных усилий стоит устоять на ногах запнувшись на очередной ступени. Стены уже не видны, всё скрывает непроглядная тьма. 

 Вы слышите чей-то натужный кашель и от всей души желаете ему издохнуть - раздражает. Лишь спустя пол минуты, когда вокруг становится светлей, вы понимаете, что стоите на четвереньках на том самом перекрестке, отчаянно пытаясь сделать вдох полной грудью и все время срываясь на кашель.

 Следующим выбран малый коридор, из которого тянет слабеньким сквозняком. Пожалуй, его стоило выбрать с самого начала. Сделав сотню шагов вы приходите к краю вертикальной шахты, тяряющейся в темноте вверху и внизу. Кажется, на какое-то мгновение сверху блесну свет и тут же погас. 

 Это отличная находка, жаль бесполезная. Большая часть маршей, опоясывающих шахту отсутствует, а те немногие что остались выглядят так, будто готовы рухнуть в любой момент. Здесь невозможно подняться. Нужно возвращаться.

 Остался всего один коридор - тот что уходит под небольшим уклоном вниз. Этот вариант не вызывал у вас восторга: там может повториться то, что было на лестнице. Возможно это было не так, но проверять не хотелось - одного раза хватило. Скорей всего ниже этого этажа все заполнено каким-то газом. Значит нужно как-то подниматься наверх, а для этого придётся возвращаться.

 Все варианты вас не радовали, в них ощущался какой-то подвох. 

 Опершись о завал и хмурясь всё сильней вы сложили руки на груди. Под правой рукой, в еще одном кармане накидки, оказалось что-то твердое. Это был прямоугольный плоский камень, шероховатый, чем-то похожий на гранит. Пока вы пытались понять, что перед вами, руки, чисто механически, сработали на опережение, о чем немедленно пришлось пожалеть. До боли яркий свет ослепил вас. 

 Невероятной глупостью было разжигать свет камня мысли в темноте и при этом смотреть на него. Не без удивления вы отмечаете,  что предмет вам знаком.

Камень мысли, воспоминаний, напоминаний - его называют по разному, но сути это не меняет. Это артефакт, созданный или, скорее переделанный из старых обломков, адептами-техномантами. 

 Сумев вспомнить достаточно многое вы притушили сияние кристалла. 

Взгляд в камень заставил вам скривиться - на первый взгляд камень и сам кристалл были целы, но то что пытался отразить и навеять вам камень было сплошной тарабарщиной. На мгновение у вас возникло предположение, что вы не умеете читать, от которого вы исторически захохотали, впрочем, через секунду вы взяли себя в руки. Абсурд. Не смешно на самом деле - оскорбительно. Скорей уж с камнем мысли что-то случилось. 

В плане информации он бесполезен, но, как вам вспомнилось, достаточно умелые или богатые хозяева совмещали его с переговорным камнем или камнем заговорщиков, как зачастую называли его в народе. Отбросив лишние мысли вы попытались сосредоточиться, заставить камень нащупать знакомо собеседника. Вы попробовали несколько раз, но ничего не получилось. Только тишина, потрескивание, собственное эхо и снова тишина. 

 Напоследок вы бросили взгляд в глубины кристалла: путевая звезда пребывала в затмении, неисправный хронометр, стыдно притаившийся на самом дне, считал часы, только часы, в обратном направлении, 193.

 Бесполезно. Хотя нет, камень светит, а это уже полезно. Направив кристалл от себя вы заставили его сиять так же ярко как и прежде и осмотрелись вновь. Завал был действительно огромен: такой проще взорвать чем разобрать, кажется некоторые камни оплавились и спаялись меж собой. Что могло это сделать? Не суть. Левый коридор, лестница, правый коридор. А вот тут все оказалось интересней: за выступом полуколонной, в стене, ранее скрытый мраком, нашёлся проход, выходящий на лестницу, ведущую в обоих направлениях. Памятуя о уже полученном опыте спуска вы решили подыматься вверх. 

 Через некоторое время перед вами возникла неприятная дилемма: как бы слабым ни был свет камня, вы могли видеть только то, что попадало в круг света, в то время как без него, хоть и плохо, но получалось видеть все. Устав запинаться на покосившихся ступенях вы погасили свет камня.

 Лестница кончилась неожиданно. Дальнейший подъём преграждала железная плита, к счастью на каждом втором марше можно было выйти в примыкающий коридор. Так вы и сделали.

 Верхний коридор оказался точной копией нижнего, разве что запахи затхлости сменились жженым железом и, хм, паленой собакой? Лучшее описание придумать было бы сложно. Вдоль стен тянулись оплавленные железные полосы - силовые линии. На месте перекрестка зиял огромный провал, а в потолке красовалась не меньших размеров дыра. Вам вновь показалось, что где-то наверху слабенько мерцает свет.

 Осторожно пробравшись по краю провала и, пройдя через следующий коридор, вы вышли к новому перекрестку и вошли в арку напротив. К чему петлять? Если долго идти в одном направлении, то рано или поздно обязательно куда-нибудь приедешь.

 Но не успев сделать и десяти шагов вы остановились. Что-то снова было не так. С каждым шагом воздух тяжелел, становился плотней, оглушающая тишина окружала вас со всех сторон. Не желая уступать вы потянулись за камнем - осветить проход. В тот же момент что-то мерзко звякнуло совсем рядом, руки обожгло словно пламенем и вы пулей выскочили на перекресток.

 Камень мысли, как и железный прут был холоднен.  

 Ну и какого черта? Как прикажете это понимать?!

Отаку стал Девушкой из-за чрезмерного фапа