Вдруг небольшую кабину наполнили громкие слова, произнесенные сильным, чистым голосом:
– …и передадим четырежды координаты. Завтра утром в шесть часов по местному времени «Гея» ложится на ваш курс и прибудет к астероиду через двенадцать дней. Мы очень обеспокоены вашим молчанием. Будем вызывать вас круглые сутки. Говорит Ирьола с борта «Геи» на шестой день после установления связи с Белой Планетой. А сейчас будет говорить Анна Руис.
Репродуктор щелкнул и на мгновение умолк. Я вскочил, рванул дверь и сбежал вниз с отчаянным криком:
– Я не лгал, Зорин! Я не лгал! Это все правда! Это правда!
Я упал ничком и зарыдал. Что-то стучалось в мое сознание, звало, просило, умоляло… Я очнулся. Это была Анна. Голос Анны.
Я хотел бежать наверх, но не смел оставить Зорина одного. Я медленно попятился к лестнице, продолжая смотреть в его застывшее лицо. Лишь когда Анна назвала меня по имени, я отвернулся от него. Ее голос доносился все ближе. Поднимаясь по лестнице, я взглянул вверх и в открытом иллюминаторе увидел Южный Крест, а дальше – бледное пятно: там сияли холодным ровным светом Магеллановы Облака.
– …и передадим четырежды координаты. Завтра утром в шесть часов по местному времени «Гея» ложится на ваш курс и прибудет к астероиду через двенадцать дней. Мы очень обеспокоены вашим молчанием. Будем вызывать вас круглые сутки. Говорит Ирьола с борта «Геи» на шестой день после установления связи с Белой Планетой. А сейчас будет говорить Анна Руис.
Репродуктор щелкнул и на мгновение умолк. Я вскочил, рванул дверь и сбежал вниз с отчаянным криком:
– Я не лгал, Зорин! Я не лгал! Это все правда! Это правда!
Я упал ничком и зарыдал. Что-то стучалось в мое сознание, звало, просило, умоляло… Я очнулся. Это была Анна. Голос Анны.
Я хотел бежать наверх, но не смел оставить Зорина одного. Я медленно попятился к лестнице, продолжая смотреть в его застывшее лицо. Лишь когда Анна назвала меня по имени, я отвернулся от него. Ее голос доносился все ближе. Поднимаясь по лестнице, я взглянул вверх и в открытом иллюминаторе увидел Южный Крест, а дальше – бледное пятно: там сияли холодным ровным светом Магеллановы Облака.
Если отбросить истеричек и маролфагов, то запрет проистекает не из-за внешнего вида, а из-за того, что несовершеннолетний в силу возраста подвержен манипуляциям и не может дать разумное согласие. После чего сделали планку в сколько там лет, чтобы из-за каждого случаи мозги не сношать. Кто разумный - подождет, а кто не очень, того под суд.
Именно из-за этого судят за 14-17 летних, которые в физическом развитии могут дать фору многим взрослым.
Туда же относятся все нездоровые и зависимые отношение такие как начальник-подчинённый, доктор-пациент, учитель-ученик, так как один человек имеет власть и влияние над другим из-за своего положение и статуса, благодаря чему может манипулировать или шантажировать. При этом манипуляции можно проводить так, что жертва даже не заметит как её просто используют.
Вот чем, кстати, опасны истерички. Им важнее то, что кто-то дрочит на маленькая грудь, чем вся настоящая подноготная, из-за чего всё внимание смещается не туда, и люди не подверженные истерии только получают порцию недоумения, когда очередную училку арестовывают за секс с 17-летним лбом в два метра ростом и волосами на груди.