боевая континент бибидон

Они подошли совсем не скрываясь. Это не было удивительно, в силу множества особенных обстоятельств, отсутствовавших ранее, при всех предыдущих встречах. Но всё равно – несколько удивительно. Сара привыкла встречать их в засадах или открытых схватках. Во время напряжённых переговоров. Чувствовать, что эта парочка постоянно маячит где-то неподалёку, так и норовя настигнуть их в любой момент. И вот, они так просто подходят к ней. Две блондинки. Такие похожие издалека. И такие невообразимо разные вблизи. Имир, будучи лидером их мини-отряда, состоящего из двух людей, заговорила первой:

- Что, не ждала гостей?

Сара позволила себе улыбнуться. Ей вообще можно было теперь позволить себе очень многое. За исключением вещей, связанных с перемещением в пространстве и движением собственных рук. В этом ей мешали кандалы на запястьях рук, сцепленные за спиной, и цепь, идущая от них к петле вбитой в землю. Благо, хоть цепь была не слишком короткой. Можно было выбирать между стойкой лёжа или сидя. Имир села перед ней на железном складном стульчике, предпочитая оседлать его задом наперёд:

- Вижу, что не ждала. Это хорошо: неожиданные встречи со старыми друзьями, как правило, приносят больше счастливых эмоций.

Вызвало ли это заявление хоть какие-то эмоции у неё на лице? Имир не могла сказать точно. Сара упорно продолжала сверлить пол. Лицо её почти полностью было скрыто за массой чёрных, давно не мытых, волос. Хозяйка ситуации наклонилась, чтобы исправить это. Рука в холодной броне, в которую было заключено почти всё тело Имир, за исключением головы, коснулась лица Сары. Она только хотела зачесать её волосы назад. Но тут же наткнулась на повязку на правом глазу. Не свежую. В этот момент Сара устремила взгляд единственного уцелевшего глаза прямо в лицо Имир. В ответ на неё глядела пара голубых, как чистое небо в июльский полдень, глаз, выражающих что-то среднее между беспросветной тоской и чем-то, что можно было бы назвать сочувствием. Можно было бы. Не знай Сара – кто перед ней сидит – она бы так это и назвала. Прозвучал всего один вопрос:

- Давно?

- Четыре месяца назад.

Имир убрала руку и достала откуда-то две сигареты. В ответ на бессловесное предложение, Сара лишь кивнула, тут же заполучив в зубы тлеющую сигарету. Ментоловая. Она не любила ментоловые. Пару лет назад она и курить не любила. Но порой, чтобы не сойти с ума от постоянного безделья, приходится делать хоть что-то. В том числе и курить.

После непродолжительной паузы, Имир вновь нарушила тишину:

- Надеюсь, ты понимаешь, что это не просто дружеский визит? – Толчок пальцев, отправляющий пепел в непродолжительный полёт до пола. – Мы же все тут знаем, что ты скоро умрёшь. Под «скоро» я подразумеваю сегодня. И как ты могла заметить, местное солнце уже движется к местному западу. Как насчёт того, чтобы скоротать оставшееся время за обычной, ни к чему не принуждающей беседой? – Ещё один толчок. Ещё одна порция пепла летит на пол. – Ты не подумай. Я не буду пользоваться ситуацией и выпытывать у тебя: где Шумахер, где остальные члены твоего отряда, что за хрень произошла в геологической вышке, которую разбросало чуть ли не по всей планете всего через пару часов после того, как вы в неё вошли. Я предлагаю просто поговорить. Высказаться, так сказать, напоследок. Я только сразу спрошу. Ты представляешь, что может быть опаснее вышедшего из-под контроля киборга?

Сара оглядела навязчивую собеседницу с ног до головы, оскалившись в ответ:

- Два таких киборга?

Имир тут же кивнула в сторону своей напарницы, оставшейся на почтительном десятиметровом расстоянии. Сара поспешила исправиться:

- Конечно. Извиняюсь. Совсем забыла. Три таких киборга.

Лицо Имир украсила довольная улыбка:

- Другое дело. Ты молодец. Кстати, если ты ещё не знаешь, мою подругу зовут Элеонора. Ты можешь называть её Эля. Или Нора. Как тебе угодно.

Услышав, что реплики свернули в её сторону, Элеонора смущённо улыбнулась и помахала им обеим рукой. Сара дотянула сигарету уже почти до самого фильтра:

- Не знаю, как буду её называть. Но одно скажу точно: из вас троих, именно она несёт в себе самую большую опасность.

Неслышным щелчком пальцев, истлевшая своё сигарета была отправлена в последний затяжной полёт. Имир поудобнее устроилась на стуле, развернув его как надо. Видно, она рассчитывала на довольно продолжительный диалог:

- Интересная точка зрения. Дай угадаю: это из-за более совершенного и свежего тела, непотрёпанного столетиями непрерывных войн?

- Скорее, из-за более свежего ума, не замутнённого столетиями наслаждения собственным бессмертием и безнаказанностью. Не спорю, что ты, что мой капитан… вы обе – оторванные от реальности, свихнувшиеся от осознания своей неуязвимости, сумасшедшие суки. Это делает из вас самых кровожадных маньяков, которых я встречала в этой Вселенной. Но всё равно, Элеонора представляет для этого мира куда большую опасность. Ибо она, в отличие от вас, действует по уму. Поверь, однажды ты повернёшься к ней лицом, но она не будет улыбаться тебе в ответ.

Сара не знала, что именно крылось за всем этим разговором. Может, Имир рассчитывала выковырять крупицы полезной информации из оговорок, которые неизбежно будут мелькать тут и там. Может, Имир действительно решила проявить что-то вроде уважения старому врагу и отвлечь её от мыслей о смерти? Нет, это можно было сразу отметать. Они знакомы всего пару лет. По меркам Имир, это не то, что на «старого врага», это даже на мимолётную встречу не тянуло. Тем не менее, других интересных занятий на горизонте не вырисовывалось.

Имир мечтательно пялилась в голубое небо. Сара вторила ей. Над ними пролетало что-то реактивное. Что именно – сказать было сложно. Да и не очень-то и нужно. Но широкий белый след, оставляемый неизвестным транспортом, выглядел завораживающе.

- Скажи.

- А?

- Ты хоть знаешь, за что они собираются тебя казнить?

Сара оглянулась. Воины местного племени, одного из миллионов, что-то сооружали на лужайке, в паре сотен метров от них. Что это было: виселица или что-то более экзотическое? Сара старалась не вникать. Пусть лучше это будет сюрприз. Как когда идёшь в парикмахерскую. Садишься перед зеркалом. Говоришь, что требуется от парикмахера. Закрываешь глаза. И открываешь, только когда всё уже готово. А вот за то, что они решили оборвать её жизнь посреди леса, Сара испытывала даже некоторую благодарность. Ведь могли и в свои любимые пещеры утащить. А они заметно проигрывали по красоте местным пейзажам.

- Конечно знаю. Мы… очень плохо обошлись с двумя людьми из их племени. Широки. И Каими.

Во взгляде Имир появилось неподдельное любопытство:

- Вы что, изнасиловали их всей толпой?

В ответ Сара сказала нечто такое, что только подзадорило её любопытство:

- Если бы. Тогда мне не было бы так ужасно вспоминать об этом.


*Не более полугода назад*


Посреди густого тропического леса стояли два барака. Судя по их внешнему виду, построены они были в невероятно давние времена. Тем не менее, в одном из них сейчас активно кипела жизнь. Пара десятков людей сидели за длинным столом. Подавляющее большинство предавались праздным беседам на самые отвлечённые темы и поглощению свежей пищи. И только две женщины, склонившись над картой, обсуждали более конкретные и насущные проблемы.

- Я готова идти через горы. Я не против этого. Но я не знаю короткого пути. А там пиздецкая холодина и отсутствие каких-либо съедобных форм жизни. С таким раскладом, до конца дойду только я одна.

Эти слова принадлежали Дарье Шумахер. Капитану 69-го разведывательного взвода. Точнее, его изрядно поредевших, но от того – не менее стойких, остатков. Эта статная женщина почти никогда не снимала довольную улыбку с лица, сочетая её с пронзительным взглядом зелёных глаз с кошачьими зрачками. Сара очень быстро узнала, что это не мутация и не особая модификация глазных имплантатов. А просто: «Так же гораздо круче, разве ты не врубаешься? Ты что, тупая? Тебе нос сломать что ли?». Завершением образа, увидев который однажды, легко можно было запомнить его на всю оставшуюся жизнь, были рыжие дреды.

Напротив Шумахер сидела девушка, выглядящая менее броско. Но упорно старавшаяся компенсировать это своими иными успехами. Хотя это и не пригодилось ей в дальнейшем, Сара всё равно запомнила, как её звали: Рита Ройсевич. Сейчас эта Рита, занималась вялым спором с самой Шумахер:

- Ну да, ну да. А от одной тебя на этом конце толку будет мало. Ты неплохо справляешься, когда надо пробить путь через врагов.

Бровь Шумахер немедленно взметнулась вверх:

- Неплохо?

Ройсевич тут же примирительно вскинула руки:

- Отлично. Хорошо? Ты прекрасно справляешься. Но тут мне нужны все вы. Все четверо. Нужно, чтобы кто-то установил мощный радиомаяк по ту сторону этого горного хребта. Тогда мы сможем начать полноценную высадку. Иначе корабли разбросает при входе в атмосферу. Чтобы вы добрались максимально быстро, вам нужен проводник. Кто-то из местных.

Шумахер закурила, шумно клацнув зажигалкой:

- Ёбаные бури?

Ройсевич перевела глаза с карты на лицо собеседницы:

- Ёбаные Сирены.

- Ёбаный в рот. – Это поперхнулась салатом сидевшая рядом Эмилла Кредо̀. Военврач 69-го разведывательного взвода.

Шумахер подбадривающе ткнула её в бок, от чего той стало только хуже:

- В чём дело, Кредо̀? Напомни-ка мне своё жизненное крѐдо?

- Перо под ребро любому уебану, который вздумает коверкать мою фамилию неправильным ударением.

- Вот и славно. Кстати, где Су Ёнг? Она уже давно должна была догнать нас.

Всеобщая трапеза только подходила к кульминационной стадии, когда у самого барака прогремел мощный взрыв. В следующий же момент, в одно из окон влетел вихрь, состоявший из двух тел, вцепившихся друг в друга мёртвой хваткой. Пропахав почти весь стол, чему остальные присутствовавшие были совсем не рады, вихрь разделился на две части, когда одно из тел откинуло от себя другое одним мощным пинком. Уже через пару секунд Шумахер опознала гостей: Су Ёнг и кто-то из пещерных охотниц. Это сразу было ясно по глазам неизвестной девушки. Жизнь в почти постоянной темноте не могла пройти незаметно. И она сказалась не только внутренне, но и внешне. Ещё через пару секунд, охотница уже стояла на столе с ножом в руке, приняв что-то вроде боевой стойки, под прицелом двадцати стволов. Су Ёнг встала с пола, аккуратно вытаскивая из себя самые крупные осколки от недавнего взрыва. Её голос не дрогнул ни на секунду:

- Мои извинения, капитан. Я гналась за ней, но оказалась недостаточно быстра. – Эмилла поспешила к ней на помощь, пока Су не истекла кровью. – Что-то нарушало связь. Я пыталась вас предупредить, но…

Шумахер прервала её:

- Довольно. Ты всё правильно сделала. Молодец. – Охотница глянула под ноги. Там был всего один человек. Приветливо улыбавшаяся зеленоглазая женщина. При этом, улыбка её как-то совсем не сочеталась со взглядом. Или, во всяком случае, такое сочетание не сулило ничего хорошего. – Что касается тебя, дорогая моя девочка. Из всех мест в этом бараке, ты выбрала самое худшее для драки.

Едва закончив фразу, она рванула охотницу за ногу. Та повалилась на стол с оглушительным грохотом, окончательно раскидав тарелки по полу. Ни секунды более не мешкая, она воткнула свой нож Шумахер в грудь, на что та ответила лёгким смешком:

- О, ещё один шрам в коллекцию.

Нож с лёгкостью пронзил полевую рубашку и плоть, войдя в женщину по самую рукоятку. Шумахер не придала этому какого-либо стоящего значения, схватив охотницу за горло. Хватка не представляла опасности для жизни, но пальцы сжались ровно до такой степени, чтобы у жертвы не было никаких сомнений в возникшем раскладе дел. Та пыталась что-то прохрипеть. Наверняка что-то угрожающее. Но вышло довольно невнятно.

- Смотри. Вот и проводник.

Ройсевич не разделяла её оптимизма:

- Эти засранцы скорее умрут, чем начнут прислуживать. Или ещё хуже – заведёт она твой отряд в неведомые ебеня. Тогда вы точно там сгинете.

Шумахер вытащила нож из груди:

- Она будет там, с нами. И я буду там, с ней. Она наверняка готова умереть, защищая свою родную планету. Но со мной она не умрёт. Пусть только начнёт выкаблучиваться, мы быстро найдём общий язык. Тем, кто пожалеет больше всех, если мы быстро не пересечём горы, будет она же сама.

- Это всё очень здорово и интересно. Но для начала надо заставить её сотрудничать.

Через пылающую дыру в бараке, в которую без проблем теперь мог бы въехать средних размеров транспортник, вбежал ещё кто-то. Такое же полуголое тело, похожие татуировки, и в точности такие же глаза.

- Не бойся, сестра! Я спасу тебя!

Улыбка Шумахер окончательно перестала предвещать хоть что-то хорошее:

- О. А вот и мотивация для нашей маленькой помощницы.


*За несколько часов до казни Сары Рихтер*


Имир слегка нахмурилась:

- И что, она вам и правда помогла?

Сара нервно улыбнулась:

- После того как Шумахер голыми руками искалечила её брата, она сдалась.

- Что было дальше?

- Дальше было только хуже.


*Ещё чуть менее полугода назад*


- Ёбаный мороз. Ёбаные горы.

Сара знала, что тут будет холодно. Она ожидала, что тут будет очень сильно холодно. Но она до последнего надеялась, что тут не будет смертельно холодно. Они прятались в небольшой расщелине, пока снаружи бушевала буря. Укрытие было узким, поэтому снег и ветер не сильно досаждали им. Шумахер держала охотницу, имя которой было Широки, рядом. На привязи. Один конец верёвки в руке. Другой – в виде петли на шее. Просто и практично. Капитан ни коим образом не выражала недовольства по поводу погоды. Как известно, киборгам вообще пофигу на любые перепады температуры. В определённых пределах, конечно. Но в условиях этой планеты, выйти за эти пределы явно было нереально. Шумахер подмигнула остальным:

- Чего плачете? Кто обидел?

Слёзы и правда градом лились по щекам. Отозвалась только Эмилла:

- Ебучий ветер! И пятидесятиградусный мороз!

Со стороны выхода снова донеслось:

- Сара! Иди наружу, найди Су Ёнг. Она тут где-то, поблизости. Помоги ей в охоте. Через час возвращайтесь.

Год назад или ещё раньше, она бы точно оспорила такой приказ. Но теперь, наученная богатым жизненным опытом, Сара смиренно поплелась наружу, сухо бросив:

- Так точно.

Едва она пропала в метели, Шумахер повернулась к Эмилле. Улыбки как не бывало:

- Насколько я помню, еда кончилась пять дней назад, верно?

Кредо̀ всё внимание и все силы посвящала поддержанию слабенького костра, который они смогли развести, собирая жухлые ветки по пути.

- Верно.

- Мне пофигу, мне уже несколько веков есть не надо. Я это делаю, только чтобы потешить вкусовые рецепторы. Так что скажи мне, вы уже на грани?

Эмилла слабо улыбнулась:

- Не люблю жаловаться и ныть, но да. Ещё немного, и наши ряды начнут редеть. Снова.

Обычно такие разговоры не часто переходят к сути так быстро. Но сейчас был как раз подходящий случай. Шумахер кивнула на «проводника»:

- Скажи, ты сможешь остановить два обильных кровотечения?

Тишину нарушал лишь завывающий ветер. Охотница Широки смотрела на Шумахер. Шумахер смотрела на Кредо̀. А Кредо̀ смотрела на охотницу Широки.

- Без проблем.

- И… насколько я понимаю, потеря рук не является смертельной раной?

Охотница Широки взглянула на Эмиллу. Эмилла на Шумахер. А Шумахер продолжала сверлить взглядом Эмиллу.

- Всё именно так. Ты предлагаешь…

- Если она, конечно, не умрёт от болевого шока.

- В принципе, у меня есть обезболивающее.

Шумахер успела схватить охотницу за горло прежде, чем та вновь попытается сопротивляться:

- Тогда начинай. Вы мне нужны живыми. А для этого вам надо есть.

Эмилла, несмотря на свою внутреннюю борьбу между отвращением к каннибализму и желанием остаться в живых, разделяла эту точку зрения.

- Ты же понимаешь, что мы оставим её калекой на всю оставшуюся жизнь?

Шумахер вернула на лицо прежнюю улыбку:

- Сделаем ей полноценные протезы, как только доберёмся до цивилизации. За мой счёт. Обещаю.